Ностальгия повсюду быть дома

Это письмо мне прислал один томский знакомый. Поскольку там неявно содержится идея множественности априорных систем разных мироописаний, я решился поместить его в своем журнале. Прежде всего, меня заинтересовала идея вероятности поступка, который смещает нас в такое мироописание, в котором его (поступка) вероятность будет повышаться. Если предположить, что априорные структуры мироописания определяют вероятность событий, то все выглядит вполне логично.

«Открытое письмо всем!
Прошу прощения у всего русскоязычного населения Земли. Во всем, что сейчас творится на вашей исторической родине, виноват я. Имя свое называть не буду, слава Герострата мне не нужна.
Всему виной послужило одно мое сновидение, которое я увидел в то время, когда советская власть в нашей стране казалась нерушимой, утвердившейся на века. Тогда и в голову никому не приходило, что в скором времени все это развалится.
Снилось мне, что иду я по мрачной улице пустого города. Видно, что здесь произошло что-то ужасное, и люди все попрятались. Чувствую себя полностью одиноким. Мне нужно добраться до дома, найти своих близких. Но я вижу, что это бесполезно, что я опоздал. Я должен двигаться, но перенасыщенный одиночеством воздух все сильнее сгущается, сковывая мои движения.
И тогда меня осенило. Если все так безысходно, почему бы мне не сделать нечто непредсказуемое. Например, зайти в первую попавшуюся квартиру. Я направился к подъезду многоэтажного дома. Такое ощущение, как будто двигаешься против течения. Когда я уже походил к двери, это течение настолько усилилось, что казалось вот-вот снесет меня. Я постучался. Сначала меня встретил незнакомый человек; потом стали появляться новые персонажи, которых я стал вспоминать, как существующих не в этой линии сновидения, а в какой-то другой. Постепенно я полностью перевоплотился в новой реальности со своим новым прошлым. Видя в этой реальности людей, я мог вспомнить мои с ними встречи несколько лет назад. Этот новый мир как-то быстро превратился в повседневный; и вот уже ничего не осталось от старой мрачной улицы, по который когда-то я брел.
Это сновидение я вспомнил, когда размышлял, над нелогичностью и нелепостью советского режима. Не может по теории вероятности существовать так долго столь противоестественная с точки зрения здравого смысла и биологии система, а вот существует же! Это – какая-то параллельная реальность по отношению к моему здравому смыслу, но как видно, не по отношению к здравому смыслу миллионов людей, участвующих в массовых коммунистических ритуалах. Тут я понял, что окружающий мир перестраивается в соответствии с логикой мышления людей. Пока они поступают естественно, в соответствии со своей позицией, сложившаяся картина мира закрепляется, но стоит поступить вразрез сложившемуся порядку вещей, и мир разрушается.
Стоит только совершить такое действие, которое нелогично для моей жизни в этом мире, и я попаду в другой мир, где это событие будет логичным. Все произойдет точно так же, как в сновидении, когда я совершенно произвольно перешел из одной реальности в другую через неожиданный поступок. Вопрос лишь в том, какой поступок был бы нелогичным для советской жизни. Выступать против советского строя также логично, как и защищать его. На то и существует идеология, чтобы порождать противников и сторонников. Также логично ее игнорировать, поскольку она была предельно тупа и скучна. Поэтому самое трудное – найти что-то нелогичное для мира, в котором сам живешь, и с которым сжился.
Решение подсказала мне сама партия, объявив антиалкогольную борьбу. У нас в Томске это проходило совсем уж сюрреалистически. Гробовщики резко начали перевыполнять план, радуясь, что с них перестали снимать премии из-за низкой смертности. Задержка с продажей водки в одной из двух сохранившихся точек торговли спиртным настолько возмутила толпу, что та, сгоряча, выбросила милицейскую машину в Ушайку. За спиртным томичи столь часто стали ездить в Новосибирск, что очень быстро в области исчезли наличные деньги, и зарплату нечем стало выдавать. Казалось, в этом абсурдном мире уже ничто не может считаться нелогичным. Но я нашел! И диссидент, и партбосс, и работяга, и интеллигент совпадают в одном: никто из них не способен вылить стакан водки в унитаз!
С этого момента я взял за правило совершать абсолютно невозможное для окружающего мира действие: регулярно выливать в унитаз по одному стакану водки. Свернуть такую махину, как советская система, было нелегко, иногда казалось, что это совершенно безнадежное занятие. Но с каждым вылитым стаканом я чувствовал, что в мире начинают происходить незаметные изменения. В конце концов однажды, всего за три дня, все и рухнуло, причем никто даже слезинки не пролил по поводу разрушения десятилетиями прославляемой системы.
В тот момент у меня была эйфория, я чувствовал себя освободителем, но решил скромно промолчать о своем подарке людям. Я не учел одного: совершая маловероятное действие, я тем самым вызываю смещение в такой мир, где это действие будет естественным и вероятным. Новая реальность будет соответствовать характеру поступка, вызвавшего смещение. А поступок «стакан водки в унитаз» был (посмотрим правде в глаза) нелеп, соответственно и новая реальность, которая начала собираться после разрушения советского режима, несла все черты нелепости и хаотичности - подстать моему поступку. Вот из этого хаоса и стал вырастать новый тоталитаризм, который окончательно восторжествовал осенью 99-го. Видно, изменить реальность легче, чем изгнать зло, и стаканом водки тут не отделаешься. И, что самое печальное, новый тоталитаризм приспособился к нелепостям и нелогичностям так, что выдумать внутри него еще более нелепый поступок, как мне казалось, просто невозможно.
Я был в печали. Однако ответ подсказал Ходорковский. По логике сложившегося в России порядка вещей он должен был либо примкнуть к режиму, либо сбежать. А он сделал абсолютно нелогичный для любого, кто сжился с нынешней российской действительностью, ход – добровольно пошел на то, чтобы его посадили. И режим подавился, будучи не способен переварить то, что противоречит его логике. Ответная реакция была предельно тупа: Ходорковскому дали аж восемь лет и теперь следят, чтобы у него не появилось свободного времени для сочинительства. Как будто все дело в личности Ходорковского, или в том, пишет эта личность что-нибудь или нет! Все дело в поступке, который настолько нелогичен для режима, что втягивает нас в иную реальность, в которой подобный режим просто невозможен.
Единственное, что нелогично для окружающего нас мира – это честные и порядочные поступки. Чтобы режим рухнул, нет нужды делать что-то особое, достаточно поступать честно, вот и все».

Люди по-разному испытывают внутрителесное ощущение: кто-то ясно чувствует все тело от макушки и до кончиков пальцев ног, кто-то ощущает его как в тумане, а кто-то полностью отрешен от него, зависнув где-то в абстрактном самосознании. Не только личностные, но и культурные установки накладываются на внутрителесный опыт. Современная европейская культура никак не ориентирует человека на внимательность к собственному внутрителесному опыту. Одним из следствий такого невнимания стала неконтролируемость собственных сновидений. Человек, порой, полностью отдаваясь во власть стихи сновидения, не может заметить, что всего лишь спит. Умение различать сон и явь принципиально важно для того, чтобы правильно поступать в сновидении. Поскольку сновидение и бодрствование – лишь разные формы выражения одного и того же мира, они могут влиять друг на друга. Как наши поступки в бодрствовании могут отражаться в сновидении, так и наши поступки в сновидении могут принципиально изменить течение жизни в бодрствовании.
Метод узнавания себя в сновидении предельно прост. Для этого в бодрствовании надо примерно раз в два часа регулярно себя спрашивать: «Сплю я или бодрствую?» Для ответа на этот вопрос нужно переключить свое внимание на внутрителесное чувство – ритм дыхания, мышечный тонус, ощущение тяжести в теле и т.д. Все, что тут требуется – просто запомнить внутрителесное чувство. Благодаря этому упражнению в сновидении спонтанно возникнет ставший уже привычным вопрос: «Сплю я или бодрствую?» Внимание само переключится на внутрителесное чувство, и его отличие от внутрителесного чувства в бодрствовании прояснится сразу: ведь тело сновидения не дышит, не ощущает мышечной тяжести и т.д. Если эмпирический опыт в сновидении может быть воспроизведен один к одному, и по внешнему восприятию невозможно отличить сон от яви, то внутрителесное ощущение различно во сне и яви в силу того, что тело сновидения не тождественно телу бодрствования. В момент осознания себя в реальности сновидения сразу же приходит понимание личной неуязвимости и способности управлять событиями.

Я привожу свое сновидение именно так, как это мне приснилось много лет назад. Сомнение на счет публикации у меня было только одно – слишком это напоминает обычный фантастический рассказ. Но если бы я писал именно рассказ, я бы лучше все придумал и уж точно поработал бы над его литературной стороной. Так уж – что есть…

Мне приснилось нашествие инопланетян. Самых классических, как их рисуют фантасты средней руки. Живешь так, в привычном повседневном мире… и вдруг узнаешь, что кто-то где-то методично его уничтожает. И скоро ничего не останется из того, что значимо для тебя. Вообще ничего не будет. Наваливается чувство бессмысленности, но какие-то механизмы психики вытесняют его, заставляя сосредотачиваться на повседневных мелочах так, как будто ничего не происходит. Не я один так поступал – практически все, кто был рядом. Жили, как ни в чем не бывало, пока не пришли эти странные гуманоиды и ни начали всех направо и налево расстреливать. Ну и неприятные же они – и им должно достаться наше небо (я не говорю о земле, на ней они все уже зачистили)!
В конце концов, инопланетяне добрались и до меня. Пытаюсь прятаться в кустах, меня окружают, деваться некуда… Ощущаю неотвратимость гибели, не только своей лично, но именно апокалиптической гибели. Наконец-то сейчас все кончится… Я все же решился сбежать. Поскольку вся земля уже захвачена, я решил бежать в прошлое, и сделал соответствующее усилие. Даже во сне я точно знал, что время – это априорная форма моего сознания; поэтому, чтобы сбежать, необходимо изменить сознание. У меня получилось все очень быстро, я даже не успел задуматься (некогда было!), только сейчас я задним умом понимаю, как все получилось. Ведь настоящее – это становление, в котором я участвую своими волевыми актами, прошлое – это ставшее, которое я не могу изменить никакими волевыми актами, будущее – это всего лишь волевая потенция действовать. В бодрствовании я не могу изменить эти модусы воли, а в сновидении мне это удалось достаточно просто: сосредоточившись, я собрал все переживаемые ощущения в одну точку, своеобразное семя, из которого они вновь должны были потом вырасти, и погрузился в ощущение прошлого, стараясь усилием воли зацепиться за скрытое в ставшести подводное течение. Я вынырнул где-то за несколько лет до вышеописанных событий.
Снова привычный повседневный мир, в который так сладко погрузиться, в сочетании с предчувствием неумолимого приближения всеобщего конца. Я единственный, кто знал о будущей угрозе, и от ответственности за это знание даже присел. Разумеется, я безуспешно пытался предупреждать всех, но мне никто не верил. И тогда я объявил себя пророком. И не просто объявил, а по-настоящему стал им: подчинил своей воле все духовные силы, превратился в шамана, стал духовидцем; вокруг меня собрались многочисленные последователи. Новое религиозное движение полностью изменило мир, и я получил неисчислимых фанатиков, готовящихся к будущей священной войне. Изменив себя в этом новом воплощении, я понял истинную природу грядущей гибели: нашествие инопланетян было всего лишь иллюзией, вызванной потусторонней духовной силой, решившей поработить разум и волю людей, и противостоять ей могла не физическая, но равная ей духовная сила. Чтобы мобилизовать людей, мне пришлось поощрять фанатизм, который разрушал старый добрый мир. Но я пошел на эту жертву ради победы над метафизическим злом. Наконец настал Армагеддон. Злой дух восстал и воплотился в нашем мире, создавая массовую иллюзию, которой должно было противостоять основанное мной религиозное движение. Собрав всю силу своих последователей, я выступил против духа зла. Но к ужасу своему я почувствовал, что слабею. Темная сила вбирала в себя спонтанные импульсы взращенного мной фанатизма людей, и я ничего не мог сделать, чтобы отвратить неминуемое поражение. Тогда я вновь сбежал в прошлое.
На этот раз я стал отшельником. В одиночестве копил я в себе светлую духовную силу, чтобы противопоставить ее грядущему злу. Я понимал, что противостоять можно только в одиночку, ведь слепой фанатизм людей не способен предотвратить катастрофу. С тоской наблюдал я со стороны, как постепенно люди сходят с ума, поддаваясь новому вероучению (которое я же и создал раньше), как уродуется привычный мне мир, низвергается все ценное, что раньше было мне дорого. Я ждал Армагеддона в надежде не только на победу над метафизическим злом, но и на возвращение привычной жизни, по которой я чувствовал ностальгию.
В решающий час сражения я встретился лицом к лицу с темным духом. Это был злой гений, разум, воплощенный в одиноком существе. Его мир – это мир тотального одиночества и безнадежности. В этом существе даже не было сознательного стремления к уничтожению, просто он ввергал людей в привычное для себя состояние, и они сходили с ума. Я двинулся на него, отрешившись от всех чувств и эмоций, от надежд и воспоминаний, от прошлого и будущего. Я был только воином, который только здесь и сейчас, и у которого нет ничего кроме этой битвы. Мы сошлись… и темный дух бежал. Он сбежал так же, как раньше делал это я сам, создав альтернативную реальность времени, где он мог бы вновь набраться сил и победить. Я понимал, что если упущу его сейчас, то зло возродится, и отправился за ним вдогонку, в еще одну альтернативную реальность мира. Каждый раз я настигал его, и каждый раз он ускользал от меня. После наших встреч мир менялся, становился все более чуждым. Чтобы не расслабиться и не упустить врага, мне приходилось постоянно жертвовать в себе чем-то, прежде всего - своей личностью. Я чувствовал, как меняюсь сам, как во мне все меньше и меньше остается от человека.
Однажды я почти схватил врага, но он опять ускользнул, мне удалось удержать всего лишь его тень. В этой тени я увидел свое отражение, и тогда я понял, что все это время преследовал сам себя, все больше и больше уподобляясь своему врагу. Я сам и был этим врагом - каждый раз сталкиваясь с ним, я сталкивался с собой в будущем. Я понял, что когда в решающей битве мы наконец-то сойдемся, то разнесем весь мир - это и будет апокалипсисом. Если я его и дальше буду преследовать, конец неизбежен. Но ведь если я не буду его преследовать, он все равно уничтожит мир! Дилемма казалась мне неразрешимой, и тогда я обратил все силы на борьбу внутрь себя. Мир сновидения этого не выдержал, и я проснулся.

Мир сам по себе - неописуем. Тот мир, в котором мы живем – одно из возможных его описаний. Сновидения – это всего лишь другое описание того же самого единого мира. Но сновидения открывают мир иначе, чем бодрствование. Когда мы бодрствуем, то постигаемы эмпирическую действительность с помощью органов ощущений, которые отключаются, когда засыпаем. Однако, наряду с чувственным восприятием, мы постигаем еще и эмоциональный фон, который сопровождает любые события и присутствие людей. В бодрствовании он забивается информацией органов ощущений, когда же мы засыпаем, то наше эмоциональное восприятие обостряется. Благодаря этому мы способны воспринимать даже отдаленные или еще предстоящие события. В сновидении эмоциональное восприятие в соответствии с фантазией человека трансформируется в образы. Например, страх спящего, обязательно воплотится в какой-либо ужасающий образ чудовища. Если же сновидец подавит страх, то и чудовище потеряет силу, рассосется. Если в человеке эмоционально отзывается бедствие, которое случилось где-то далеко, то в сновидении фантазия может переработать неясные ощущения в какие-либо апокалиптические образы. Иначе говоря, эмоция – это сущность сновидческого образа. Однако эмоциональный фон, создаваемый процессами в нашей душе намного сильнее, нежели эмоциональный фон событий окружающего мира. Именно поэтому большинство сновидений может быть истолковано психологически. Но не все. Большинство ошибок в толковании сновидений связаны с выбором метода толкования. Есть архетипические сны, которые раскрывают содержание коллективного бессознательного, есть сновидения, которые говорят о человеческих комплексах и страхах, есть ассоциативные сновидения связанные с эмоциональным впечатлением от событий прожитого дня, а есть действительно пророческие сновидения, которые открывают нам в новом ракурсе окружающий нас мир.