Ностальгия повсюду быть дома

Ребенок может как угодно долго смотреть в окно поезда, а взрослому становится скучно. Потому что ребенок созерцает реальность, в которой открываются новые феномены, а взрослый смотрит на сами эти феномены как на факты своей скучной реальности. Для иллюстрации можно провести некоторые аналогии с киноискусством. Бывает так, что фильм отличается и хорошей режиссурой, и динамичным сюжетом, и неожиданными спецэффектами, и отличной актерской игрой, а все равно он кажется скучным, чего-то в нем не хватает. А бывают фильмы с простой режиссурой, незамысловатым сюжетом и вообще без спецэффектов, но которые захватывают, заставляют полностью погрузиться в себя. В первом случае в фильме снимали сюжет, события, а во втором случае снимали саму реальность, в которой разворачивается сюжет. Также и ребенок, когда играет, то погружается в реальность игры. Сюжет игры – это не самоцель, это только содержательное наполнение открывающейся новой реальности. Взрослый же боится оторваться от привычной реальности, и поэтому теряет интерес к детским играм, для него – это всего лишь сюжеты, которые в его собственном мире скучны.
Когда ребенок смотрит в окно поезда, он созерцает не холмы и деревья, он созерцает реальность, в которую можно погрузиться, где можно играть среди холмов и деревьев, где можно просто жить, и в этот момент погружения забывает и о поезде, и о своем Я. Взрослый не может отрешиться от своего Я, и поэтому все то, что открывается ему за окном поезда – это просто вещи, и не более того.
В опыте ребенка постоянно происходит спонтанная сборка различных мироописаний. Для каждой ситуации выстраивается своя небольшая картинка мира – когда он играет, когда он смотрит в окно поезда и т.д. Каждая такая картинка несет чувство новизны, захватывает, увлекает, и поэтому все кажется новым, чудесным и интересным. Этому спонтанному становлению ничего не препятствует, так как сборка описания не привязана к определенному Я. В каждой новой картинке мира ребенок сознает себя новым существом. Картина мира взрослого четко прикреплена к его Я, которое выступает в качестве центра собственной важности, определяющего важность всех других феноменов жизни. В результате взрослый редуцирует все многообразие жизни только к одному мироописанию. Утрата этого многообразия и порождает скуку. Целостность картины мира взрослого реконструируется определенными законами, скрепляющими каркас мироописания. Эти же законы выступают в качестве фильтров, которые не позволяют видеть ничего чудесного и удивительного.
У ребенка иначе достигается целостность восприятия жизни, нежели у взрослого. Если взрослый достигает ее путем скрепления воспринимаемых феноменов определенными законами (в результате чего выстраивается скучное суррогатное мироописание), то ребенок естественно достигает целостности переживания не на уровне постигаемых феноменов, а в актах полагания интенций. Волевой акт сборки описания не привязан к определенному Я или какому-то одному центру самосознания он обнаруживается в каждой переживаемой интенции. В этих волевых актах ребенок проявляет сопричастность одной интенции другим, выстраивая тем самым новое восприятие жизни. В другой ситуации он может прояснить сопричастность интенций другим образом, создавая тем самым новую реальность игры, в которой начинает осознавать себя совершенно по-новому. Именно поэтому взрослый может лишь иметь ностальгию повсюду быть дома, а ребенок уже повсюду дома, т.е. повсюду ощущает целостность бытия как чего-то близкого, интимного, домашнего. Каждая новая картинка мира – это его дом.