Ностальгия повсюду быть дома

Раз уж тема сновидений так часто у меня всплывает, опишу практику вспоминания сновидений. Причина того, что человек забывает сновидения в том, что память первично фиксируется на уровне внутрителесного чувства, и лишь затем на уровне эмпирического восприятия. Это связано с тем, что именно внутрителесное чувство является основой для синтеза всех прочих чувственных восприятий. Поскольку тело сновидения иное по отношению к телу бодрствования, то привязка памяти к телу бодрствования препятствует свободно вспоминать сновидение. Как правило, человек запоминает сновидения лишь тогда, когда впечатление от ощущения тела сновидения достаточно сильно и может по инерции какое-то время удерживаться в бодрствовании.
Соответственно, если сразу по пробуждению сосредоточить свое сознание в пограничной точке между телом бодрствования и телом сновидения, то тогда вполне можно удержать все сновидение в долговременной памяти. Такой пограничной точкой является первая чакра, которая, согласно традиции йоги, находится в самом начале позвоночника. С помощью простых дыхательных упражнений можно перенести центр самосознания в первую чакру. Соединяя воздух с силой сознания при вдохе, мысленно направляем его вниз по позвоночному столбу, так чтобы он стукнулся о его основание. При выдохе воздух вновь поднимается по позвоночнику, чтобы при новом вдохе вновь опуститься в его основание, пробуждая спящую силу Кундалини. Дыхательное упражнение можно усложнить, чередуя при вдохе и выдохе правую и левую ноздрю. Когда сознание начнет свободно двигаться по позвоночному столбу можно без всякого напряжения опустить его вниз и расслабиться. В этом состоянии человек легко засыпает, и это упражнение можно рекомендовать при бессоннице. При пробуждении необходимо удержаться от быстрого возвращения в бодрственное состояние, вместо этого лучше расслабиться и вернуть центр собственного самосознания в основание позвоночника. Нет смысла специально прилагать усилия, чтобы вспомнить сновидение, так как память сновидения восстановится не через образы, а через внутрителесное ощущение. Поскольку первая чакра погранична для тела бодрствования и тела сновидения, то именно в ней сохраняется внутрителесное впечатление тела сновидения, в которое можно погрузиться и просто в нем отдыхать. Вслед за восстановлением впечатления от внутрителесного ощущения сновидения восстанавливаются и образы сновидения, причем очень часто бывает, что можно восстановить и другие сновидения, которые предшествовали только что пережитому.

Воспринимать другою культуру можно не только теоретически, но и телесно, путем изменения ощущения собственного тела, приводя это ощущение в соответствие с телесной интуицией другой культуры. Поэтому, с помощью специальной психосоматической практики, перестраивающей самоощущение тела, можно телесно воплотиться в античном космосе.
Античный космос раскрывается как гармоническое соотношение телесных форм. В античном мировосприятии не существовало пространства, как вместилища тел; не тело размещается в пространстве, но сама телесная форма в отношении к другим телесным формам задает пространственность. Не только античное, но и вообще любое мироописание сбирается путем достраивания ощущения собственного тела, но происходит это в каждой культуре по-разному. Античный опыт телесности заключается в смещении внутрителесного ощущения именно на тактильно узнаваемую телесную форму. Античный космос достраивает не внутрителесное чувство вообще, но именно ощущение телесной формы, благодаря чему он обретает пластичный, скульптурный характер, воспроизводящий человеческую телесность. Для античного эллина не могло быть никакого субъективного мира помимо разумно устроенного гармоничного космоса, в который органично вплеталось все содержание его души. Поэтому именно скульптурное изображение обнаженного тела воплощало в себе гармонию телесно оформленного космоса. Как считал А.Ф. Лосев, античный идеальный мир, боги, платоновские идеи, мировой Логос, также носили скульптурный характер, только не в телесном, а в умопостигаемом смысле. Гармония мирового разума раскрывалась во внешнем телесном выражении и запечатлевалась в виде обнаженных (почти или полностью) фигур греческих богов, которые, как считал А.Ф. Лосев, представляли собой максимальное обобщение пластики человеческого тела, возведенное в космический принцип.
Понимание античного космоса может осуществляться на разных уровнях – на умопостигаемом, через изучение философии, на эстетическом, через обращение к античному искусству, и на психосоматическом – через непосредственное телесное воплощение в античном космосе.
Психосоматическая практика воплощения в античном космосе предполагает изменение способа сборки описания мира. Если картина мира современного человека базируется на доминировании зрительного восприятия, то картина античного эллина основывалась на доминировании тактильного. Воздух является первичной формой телесного присутствия мира, поэтому в психосоматической практике переключение на тактильное восприятие мира сопровождается смещением с внутреннего чувства тела на раскрываемое в соприкосновении с воздухом ощущение формы своего тела.
1 этап практики – меонизация восприятия мира. Зрение отключается (глаза завязываются или просто закрываются), тело изолируется от соприкосновения с воздухом (покрывается чем-либо). Меон – инаковость сущему, смыслу, а потому и неопределенное. Путем полного рассредоточения происходит погружение в это меональное состояние, где до неразличимости сливаются все чувства и смыслы.
2 этап практики – воплощение формы. Зрение все время остается отключенным. Руки и ноги, а затем все тело постепенно начинают соприкасаться с воздухом. Возникает ощущение телесной формы, но помимо нее пока еще ничего нет. По мере постепенного воплощения в первичном меональном состоянии проясняется тело.
3 этап практики – расширение ощущения тела на всю комнату. Телесная форма ощущается в соприкосновении с воздухом. Воздух также обретает форму, продолжая тело, соприкасаясь с вещами в комнате. Каждая вещь начинает ощущаться непосредственно телом. Вся комната (со всеми вещами в ней) удерживается в виде тактильных образов, продолжающих собственное телесное ощущение. Живое чувствуется как присутствующее, резонирующее с эмоциональным фоном собственного тела. Благодаря этому можно легко локализовать, где находятся живые существа.
4 этап практики – расширение ощущения тела на весь космос. Ощущение собственной телесности постепенно расширяется за пределы комнаты, включая в себя новые предметы в виде тактильных образов. Далее, оно захватывает город, приподнимается над ним и охватывает весь мир, который открывается в соразмерной
телесной гармонии. Это и есть античный космос.
5 этап – сохранение усилия, собирающего тактильное восприятие мира. Усилие воли, с помощью которого распространяется ощущение собственного тела на окружающий мир, запоминается на уровне внутрителесного ощущения и удерживается. Теперь можно открыть глаза, так как благодаря удерживанию этого усилия, античная картина мира не рассыпается, продолжая существовать как новое измерение по отношению к привычному повседневному восприятию.

Описание мира не предзадано. Оно формируется, в процессе достраивания восприятия собственного тела. Если человек изменяет восприятие своего тела, то, тем самым, он изменяет мир, в котором живет. Постигая окружающий мир органами ощущений, человек синтезирует их в восприятии. Этот синтез происходит на основе внутрителесных ощущений. Именно поэтому в упанишадах органы ощущений раскрываются как проявления дыхания. Ведь и само дыхание тоже есть один из органов ощущений, который схватывает внутрителесные чувства. Поскольку зрительные, слуховые, обонятельные, осязательные и вкусовые ощущения могут обрести свое единство только на базе внутрителесного (иначе бы они рассыпались на разные воспринимаемые картины), то, соответственно, именно дыхание является базовым органом восприятия. Таким образом, в дыхании заложена структура мироописания, и овладев своим дыханием, мы можем перестраивать мир. В разных культурных традициях по-разному может быть осуществлен синтез ощущений на базе внутрителесного чувства. Например, античная картина мира предполагает такой синтез, в котором доминирует тактильное восприятие, современная европейская картина предполагает доминирование зрительного. Современная культурная ситуация характеризуется недоверием к собственному внутрителесному чувству, что ведет к дезинтеграции и дистрофии картины мира.

Если мы говорим о вечной жизни, то в связи с этим встает вопрос о том, как с позиции вечности будет восприниматься тело человека. Этот вопрос пытался решать Л.П. Карсавин в трактате «О личности». Если вечность вбирает в себя все моменты времени, то и тело человека с позиции вечности (или, как я его называю, «софийное тело») должно вбирать в себя все моменты эмпирического тела. Но как же тогда сохраняется определенность софийного тела? Ведь тело, теряющее свою определенную форму, перестает быть телом!
Человеческое тело я понимаю как воплощение воли человека в других жизненных мирах. Мир – это область взаимообщения, в котором мы воплощаемся телесно. Следовательно, тело есть сам процесс становления, а не какой-то определенный предмет. Определенность тела возникает благодаря ретенции (которую я понимаю в гуссерлевском смысле как удержание впечатления от только что прошедшего момента). Иными словами, определенность привносится в становление путем проекции прошлого на настоящее. Таким образом, ретенция является формой восприятия длительности и определенности тела.
В вечности эмпирическое тело будет восприниматься как софийное, а ретенциальное восприятие длительности будет удерживать все моменты становления времени жизни. В эмпирическом восприятии воплощенное в двух разных моментах тело воспринимается в двух разных формах, дистанцированных друг от друга промежутком времени. В вечности весь этот промежуток времени ретенциально удерживается и при возникновении новой импрессивной интенции раскрывается в становлении настоящего. Иными словами, в вечности любое ретенциально удерживаемое содержание может быть переведено в актуальность становления настоящего.
С позиции вечности временностная дистанция между двумя моментами жизни тела выражается сразу в двух формах – в новой импрессивной интенции, актуализирующей все тело в становлении настоящего, и в форме ретенциального удержания тела, которое придает ему новую оформленность. Говоря проще, с позиции вечности промежуток времени между различными моментами жизни тела становится плотью, которая объединяет эти моменты. Данность тела в одном моменте начинает обнаруживаться в другом моменте благодаря тому, что промежуток времени не дистанцирует (т.к. весь соприсутствует в переживании настоящего). Однако эти моменты не сливаются, ибо этот промежуток времени дан еще и как ретенция, сообщающая становлению оформленность и определенность. Если во времени импрессия и ретенция являются разными по содержанию моментами, то в вечности они могут по содержанию совпадать, благодаря чему время мы можем понять с позиции вечности как плоть софийного тела.