Тупик европейской субъектности

Европеец мыслит сознание как соотнесенное бытие. Чувственное и умопостигаемое даны в сознании через соотнесенность с познающим субъектом. Вне этой соотнесенности и сам субъект, и любое содержание сознания превращаются в пустые абстракции. Типичному европейцу кажется бессмысленным переживание чувственного без чувствующего субъекта. – Нет переживающего, значит, нет и переживания! Но и сам по себе субъект вне отношения к прочему содержанию сознания тоже теряет смысл, превращаясь в условный принцип. Получается, самосознание - это соотнесенность между абстракциями. Оживляет эти абстракции сам процесс соотнесенности, в котором только и обнаруживается и познающий, и познаваемое. Онтологическая необоснованность этого процесса создает неразрешимые трудности для европейской философии. Попытка обосновать этот процесс на основе биологической природы привела к материализму со всеми его негативными последствиями для понимания человека. Гносеологическое обоснование в пределах самого же сознания завело в тупик: оказалась, что невозможно обосновать реальность познаваемого.
Кстати, понятие материи как бытия, которое не самосознает себя и не может непосредственно присутствовать в сознании, но лишь отражается в каких-то иных психических процессах, тоже ведь превращается в абстрактный принцип, карикатурно срисованный с абстрактного понимания феноменов сознания. Тут совершенно непонятно вот что: если материя не существует ни для самой себя, ни для другого, то тогда какой смысл вообще говорить о ее существовании?
Преодолеть ограниченность субъектного понимания сознания можно, обратившись к более ранним этапам философии. Сознание – это не результат соотнесенности с субъектом, а самообнаруживающееся бытие. Причем бытие здесь может пониматься в самом широком смысле, и как бытие человека, и как бытие космоса – как Логос, Атман и т.д. Субъект вычленяется в процессе сознания, но не является его условием. И если принять, что бытие в каждом своем моменте самообнаруживается, то тогда снимаются все европейские проблемы с необходимостью обосновывать реальность мира и реальность познания.

Притча о льве

Пятилетнему мальчику приснился сон, что из кустов выскочил страшный лев и зарычал. Мальчик испуганно бросился бежать. Прошло тридцать лет и вот уже взрослому мужчине снится тот же самый сон, что он пятилетний мальчик. И из кустов выскакивает страшный лев и рычит. Мужчина не помнит, что прожил тридцать лет, он даже не знает, что вообще спит, просто чувствует себя пятилетним мальчиком и обладает памятью пятилетнего мальчика. Но почему-то он не поддался страху и не убежал. И льву пришлось убраться восвояси.
Все содержание нашей психической жизни может быть отнято. Можно утратить память, умереть, перевоплотиться в другую личность и т.д. Но над одним ничто не властно – это внутренний опыт самоопределения, то, что обычно называют «духовным ростом». Благодаря этому человек может восстановить себя, даже если ему сотрут память (об этом еще фильм был «Вспомнить все» по мотивам юмористического рассказа Ф.Дика). Мир собран определенным образом, и мир может быть разрушен, но сила, которая собрала мироописание, не сможет быть разрушена, более того, она накапливается от одного этапа внутреннего самоопределения к другому. Настоящее самоопределение - свободно, т.е. оно первично по отношению к любому эмпирическому и психическому опыту, к субъекту, к центру самосознания, ко всему тому, что раскрывается в становлении времени.

Отличие самости от субъекта

Написав притчу о льве я задался вопросом, а чем собственно отличается понятие самости от субъекта? Попытался идти от определения самости – получается чересчур сложное изложение. Попробую идти от анализа феноменального потока жизни.
Новоевропейская установка: феноменальный поток существует по причастности субъекту, точнее в актах субъекта. Говорить о феноменах самих по себе – бессмысленно. Кроме того, субъект выступает не только условием существования переживаемого, но и принципом его определенности.
Я полагаю: феноменальный поток жизни самообнаруживаем сам по себе в каждом своем моменте. Он обладает внутренней инерционностью и может быть описан как поток интенций сознания. Единство потока жизни определяется не субъектом, а принципом сопричастности интенций друг другу. Каждая интенция обладает своей инерцией, но в ней же самообнаруживается усилие, преодолевающее эту инерцию. Это усилие – акт воли. В акте воли присутствует также и потенция воли – способность проявлять усилие, преодолевающее инерцию интенции либо выявляющее ее сопричастность другим интенциям сознания. Потенция присутствует как нечто содержательное, т.е. как такое, которое может быть соотнесено с результатом акта воли. Присутствие потенции может быть проявлено в большей или меньшей степени. Самоопределение воли – это как раз и есть процесс самообнаружения потенции воли. Содержание этого самоопределения и составляет самость.
В отличие от субъекта самость не является ни условием восприятия феноменального потока ни предзаданным принципом, его определяющим. Самость – это форма самообнаружения способности воли участвовать в становлении феноменального потока жизни. Поскольку самость способна в большей или меньшей степени самообнаруживаться, то это позволяет нам говорить о ступенях духовного роста. Чем выше эта ступень, тем больше возможности перестраивать свой жизненный мир, и тем больше надежда не погибнуть при переходе в запредельное, когда происходит разрушение собственного мира.