![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nikolai_karpitskyЖелание направленно на конкретное событие, вещь или факт, а мечта направлена на реальность, в которой это конкретное может быть осуществимо. Желание отличается также и от эмоции. Если эмоция – это инерция интенции, переживаемая безотносительно к тому, на что инерция направлена, то желание, помимо того, что оно инерционно, содержит в себе еще и направленность на конкретное желанное. В первом случае речь идет только об инерции, во втором, об интенции, обладающей инерцией. Но ведь интенция не может знать заранее ноэму, на которую она направлена. Это должно быть верно также и в отношении желания и желанного.
Реализуемое человеком в желании никогда полностью не совпадает с тем, что он ожидал. Соответственно, можно выделить два вида желанного: ожидаемое и достигаемое; то, что содержится в намерении желания и то, что реально достигается в осуществлении желания. И то и другое можно описать как ноэму желания, и в том и в другом случае желанное не может предшествовать интенции желания. Ожидаемое желанное может в разной степени совпадать с достигаемым желанным, оставаясь при этом не тождественным с ним. Несовпадение достигнутого с ожидаемым ведет к разочарованию, вызывающему экзистенциальный вакуум. Совпадение этих двух форм желанного порождает положительную инерцию, которая передается другим интенциям сознания как хорошее настроение, радость и т.д.
Достигаемое желанное в отношении к интенции желания описывается в соответствии с классической структурой: ноэзис-ноэма. Ожидаемое желанное должно быть описано иначе. Нельзя сказать, что ожидаемое желанное схватывается интенцией (это уже было сказано в отношении к достигаемому желанному) или предзадано интенции (в этом случае ноэма предшествовала бы интенции). Следовательно, оно конституируется в самом интенциональном движении.
Интенция содержательно наполняется через сопричастность другим интенциям. Сопричастность может раскрываться и на ретенциальном уровне, и на импрессивном. Соответственно, ожидаемое желанное может быть либо репродукцией содержания ретенциального сознания, либо результатом приведения к определенности импрессивной сопричастности другим интенциям сознания. В первом случае мы получаем репродуктивное желанное, во втором – опредмеченное желанное.
Например, человек желает мороженого. Следует различать его желание как ожидаемое удовольствие и само достигнутое желанное - получение заветного мороженого. Чем в большей степени они совпадают, тем больше положительных эмоций возникает. Помимо этого в самом желанном как ожидаемом удовольствии мы можем различить желанное, сформированное путем репродукции на основе сохранившихся неясных впечатлений от прошлых случаев поедания мороженого, и желания, сформированного общим настроением теплого жаркого дня. В первом случае речь будет идти о репродуктивном желанном, во втором – об опредмеченном желанном.
Мечта направлена не на конкретное содержание желания, а на саму новую интенциональную сопричастность, в которой эти желания репродуцируются, опредмечиваются и достигаются. Внутри интенционального потока сами интенции, образующие устойчивые эмоциональные течения, могут по-разному раскрывать сопричастность друг другу. Образовавшееся эмоциональное течение, которое перестраивает поток ситуаций, я называю настроем. Настроением, вслед за М. Хайдеггером, я называю такую эмоциональную инерцию всего потока жизни, которое представляет собой фундаментальное отношение к собственному существованию.
Мечта определяется не через отношение к имеющимся в наличии формам сопричастности интенций, а через отношение к возможным формам сопричастности интенций. Соответственно, мечта может носить как ситуативный характер, связанный с надеждой на новый настрой, в котором раскроются принципиально новые события и возможности, так и фундаментальный характер, связанный со стремлением полного перевоплощения в новый поток жизни, определенный иным фундаментальным настроением.
Поскольку жизненный мир ребенка, в отличие от мира взрослого, еще только формируется, то ребенок находится в постоянном поиске новых форм сопричастности, раскрывающих единство его жизненного мира. Именно поэтому мечта ребенка является началом освоения в жизненном мире, и чем разнообразие детская мечта, тем больше возможностей она закладывает для будущей жизни взрослого.
Взрослый видит в мечте опасность утраты привычного мира, в котором он защищен от всего неизвестного и непредсказуемого. Поэтому мечты утрачиваются по мере взросления, а вместе с этим все больше и больше коснеет структурирующее жизненный мир мироописание. На месте утраченной мечты остаются одни лишь желания.
Реализуемое человеком в желании никогда полностью не совпадает с тем, что он ожидал. Соответственно, можно выделить два вида желанного: ожидаемое и достигаемое; то, что содержится в намерении желания и то, что реально достигается в осуществлении желания. И то и другое можно описать как ноэму желания, и в том и в другом случае желанное не может предшествовать интенции желания. Ожидаемое желанное может в разной степени совпадать с достигаемым желанным, оставаясь при этом не тождественным с ним. Несовпадение достигнутого с ожидаемым ведет к разочарованию, вызывающему экзистенциальный вакуум. Совпадение этих двух форм желанного порождает положительную инерцию, которая передается другим интенциям сознания как хорошее настроение, радость и т.д.
Достигаемое желанное в отношении к интенции желания описывается в соответствии с классической структурой: ноэзис-ноэма. Ожидаемое желанное должно быть описано иначе. Нельзя сказать, что ожидаемое желанное схватывается интенцией (это уже было сказано в отношении к достигаемому желанному) или предзадано интенции (в этом случае ноэма предшествовала бы интенции). Следовательно, оно конституируется в самом интенциональном движении.
Интенция содержательно наполняется через сопричастность другим интенциям. Сопричастность может раскрываться и на ретенциальном уровне, и на импрессивном. Соответственно, ожидаемое желанное может быть либо репродукцией содержания ретенциального сознания, либо результатом приведения к определенности импрессивной сопричастности другим интенциям сознания. В первом случае мы получаем репродуктивное желанное, во втором – опредмеченное желанное.
Например, человек желает мороженого. Следует различать его желание как ожидаемое удовольствие и само достигнутое желанное - получение заветного мороженого. Чем в большей степени они совпадают, тем больше положительных эмоций возникает. Помимо этого в самом желанном как ожидаемом удовольствии мы можем различить желанное, сформированное путем репродукции на основе сохранившихся неясных впечатлений от прошлых случаев поедания мороженого, и желания, сформированного общим настроением теплого жаркого дня. В первом случае речь будет идти о репродуктивном желанном, во втором – об опредмеченном желанном.
Мечта направлена не на конкретное содержание желания, а на саму новую интенциональную сопричастность, в которой эти желания репродуцируются, опредмечиваются и достигаются. Внутри интенционального потока сами интенции, образующие устойчивые эмоциональные течения, могут по-разному раскрывать сопричастность друг другу. Образовавшееся эмоциональное течение, которое перестраивает поток ситуаций, я называю настроем. Настроением, вслед за М. Хайдеггером, я называю такую эмоциональную инерцию всего потока жизни, которое представляет собой фундаментальное отношение к собственному существованию.
Мечта определяется не через отношение к имеющимся в наличии формам сопричастности интенций, а через отношение к возможным формам сопричастности интенций. Соответственно, мечта может носить как ситуативный характер, связанный с надеждой на новый настрой, в котором раскроются принципиально новые события и возможности, так и фундаментальный характер, связанный со стремлением полного перевоплощения в новый поток жизни, определенный иным фундаментальным настроением.
Поскольку жизненный мир ребенка, в отличие от мира взрослого, еще только формируется, то ребенок находится в постоянном поиске новых форм сопричастности, раскрывающих единство его жизненного мира. Именно поэтому мечта ребенка является началом освоения в жизненном мире, и чем разнообразие детская мечта, тем больше возможностей она закладывает для будущей жизни взрослого.
Взрослый видит в мечте опасность утраты привычного мира, в котором он защищен от всего неизвестного и непредсказуемого. Поэтому мечты утрачиваются по мере взросления, а вместе с этим все больше и больше коснеет структурирующее жизненный мир мироописание. На месте утраченной мечты остаются одни лишь желания.
