Мечта и страдание

[nikolai_karpitsky]

Настрой раскрывается как общее направление эмоциональной инерции переходящих друг в друга ситуаций потока жизни. Каждая эмоция – это переживаемая инерция интенции. Настрой как общая инерция потока интенций формируется из их сопричастности, в которой интегрируются инерции. Соответственно, в ситуации общения возникает сопричастность другой внутренней интенциональной жизни (т.е. сочувствие и сопереживание другому человеку), что порождает новый настрой, определяющий иное эмоциональное развитие потока ситуаций в собственном жизненном мире. Однако сформированный в общении настрой неизбежно приходит в несоответствие старому настроению, определяющему инерцию потока жизни в целом. Поэтому настрой стремится перейти в новое настроение, которое пока остается лишь возможностью. Новое настроение может быть сформировано в принципиально новом способе сопричастности всего потока интенций. Мечта представляет собой направленность на эту новую сопричастность. Именно поэтому мечту пробуждает вхождение в интерсубъективное бытие.
Мечта - это не само желание, а направленность на мир, в котором становятся осуществимы желания. Для осуществления мечты на смену старому настроению должно придти новое настроение. Однако старое настроение имеет дополнительную мотивацию в утвердившейся системе ценностей, которые не позволяют отказаться от него. Потому смена настроений происходит через «меонизацию» потока жизни. Меонизацию я понимаю как обессмысливание жизни, возвращение ее в меональное состояние. Меонизация предполагает нивелирование всех ценностей, всего, что важно и значимо в жизни. Это тотальное обесценивание расчищает место для нового настроения, в котором стремиться реализоваться настрой ситуации общения с Другим. На место нивелированных ценностей потока жизни приходят надежды на осуществление новых желаний. По отношению к новым желаниям формируются новые значимости и ценности, которые оказываются безотносительными к старому настроению, и поэтому зависают в экзистенциальном вакууме. В этот момент человек может пока еще жить настроем общения, но от невозможности реализовать его в новом настроении постепенно становится все более и более тягостно. И чем более тягостно становится, тем настойчивее человек начинает искать признаки осуществления своей мечты в осуществимости своих желаний.
Когда, в силу естественного порядка взаимоперехода ситуаций, на смену общению приходит ситуация одиночества, на месте неосуществленного настроения образуется экзистенциальный вакуум. Заполнить его могут только новые ценности и значимости, реальность которых утверждается в осуществимости желаний. Желания могут спонтанно порождать желанное из сопричастности непосредственно наличествующих интенций, а могут репродуцировать желанное из ретенциального сознания. В ситуации одиночества желанное не может формироваться из наличествующей интенциональной сопричастности с жизненностью Другого (в силу ее отсутствия в данный момент), поэтому человека захватывают репродуцированные образы желанного, за которые он стремится всеми силами держаться, чтобы не сорваться в экзистенциальный вакуум. Однако репродуцированное желанное не может органично вписаться ни в действительный поток жизни, ни в поток жизни, который может быть осуществлен в мечте. Осознавая неосуществимость желаний, человек готов ради самосохранения отказываться от некоторых из них. Но он не может отказаться от всех желаний, иначе он окончательно потеряет себя. Поэтому всегда есть последняя точка, с которой человек никогда не сойдет – его самое последнее желание, разочарование в котором означает полную гибель мечты. А поскольку он уже не способен вернуться к старой, разрушенной системе ценностей, то гибель своей мечты он воспринимает как свое полное уничтожение.