Онтология измены
Jan. 25th, 2012 09:07 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
nikolai_karpitskyВ широком понимании измена – это нарушение верности кому-либо или чему-либо, которое воспринимается как зло. Однако зла по сущности нет, зло всегда относительно – это отрицание бытия. Поэтому измена не всегда воспринимается однозначно. Если сталинский или гитлеровский солдат нарушил присягу, отказавшись выполнять кровавый приказ, то в глазах начальства он – изменник, в глазах же остальных нормальных людей его поступок правильный и по совести. Поэтому измена только в том случае является злом, когда она влечет за собой отрицание бытия. Иначе говоря, настоящая измена – это нарушение личного обещания как онтологического принципа диалогического бытия.
Измена ведет к разрушению жизненного мира. Человек, переживший измену, чувствует, что он теряет какую-либо значимость среди обесценивающихся окружающих вещей и событий повседневной жизни, ощущая, как будто перестает существовать не только в настоящем, но и в прошлом. И это для него страшнее смерти, так как смерть, в отличие от измены, не может отнять прошлого. Умирая в разрушающемся диалогическом бытии, человек более не способен вернуться в свое исходное состояние до того, как согласия войти в «мир для двоих». Личное онтологическое обещание, открывающее диалогическое бытие, однонаправлено, и не может быть обращено. Поэтому человек, образно говоря, зависает в промежуточном полусуществовании между оставшимся позади собственным миром внутренней жизни и разрушающимся миром личностного со-бытия с Другим. Это зависшее состояние вызывает экзистенциальный страх погружения в «ничто».
Единственный выход из этого состояния – стереть свою личность чтобы заново возродится новой личностью. Этот путь я описывал как практику личностного умирания. Только доведенное до конца личностное умирание открывает возможность возрождения личности в новом измерении жизненного бытия. Личностное умирание представляет собой свертывание всего своего существования до точки при полном отрешении не только от всего, что важно, но и от себя самого. Такое понимание, которое мужчина обретает в результате долгой духовной практики или в религиозном откровении, изначально присуще женщине и связано с особой женской интуицией перспективного понимания смерти. Клариса Эстес в своей книге «Бегущая с волками» раскрывает опыт смерти в женском мироощущении как путь выхода из небытия и возрождения к новой жизни.
Эта женская интуиция восходит к более древнему знанию, о котором повествуется в библейском мифе о грехопадении. Нарушение заповеди – это измена Адама и Евы первому завету с Богом, которое вело к деградации диалогического бытия человека и Бога. Перед людьми открылись две возможности – либо цепляться за невыносимую дальнейшую жизнь людей в раю, либо пройти до конца путь изгнания из рая и ниспадения в земную историю для нового возрождения.
Полнота спасения человека осуществляется в его восхождении по отологическим уровням бытия через личное обещание Богу – завет, однако, измена постоянно отбрасывает человека назад, отдаляя его от спасения. Поэтому путь возрождения проходит через смерть. Чтобы спасти людей Христу также пришлось пройти через смерть, вызванную изменой, и лишь через полное Его умирание осуществилось воскресение.
В связи с этим у меня возникла догадка. Полнота спасения достигается лишь в вечности, куда человек восходит, задавая новое измерение диалогического бытия. Вечность включает в себя все возможные измерения диалога и разные варианты проживания человеком собственной жизни. Однако измена свертывает существование человека до точки, выбрасывая из вечности. Человек из этой отправной точки каждый раз заново начинает новую жизнь, пытаясь войти в вечное бытие, из которого его вновь выбрасывает измена. Каждая из таких попыток – земная жизнь человека, представляющая собой еще одно отражение в неполноценном временном состоянии его вечной жизни.
Измена ведет к разрушению жизненного мира. Человек, переживший измену, чувствует, что он теряет какую-либо значимость среди обесценивающихся окружающих вещей и событий повседневной жизни, ощущая, как будто перестает существовать не только в настоящем, но и в прошлом. И это для него страшнее смерти, так как смерть, в отличие от измены, не может отнять прошлого. Умирая в разрушающемся диалогическом бытии, человек более не способен вернуться в свое исходное состояние до того, как согласия войти в «мир для двоих». Личное онтологическое обещание, открывающее диалогическое бытие, однонаправлено, и не может быть обращено. Поэтому человек, образно говоря, зависает в промежуточном полусуществовании между оставшимся позади собственным миром внутренней жизни и разрушающимся миром личностного со-бытия с Другим. Это зависшее состояние вызывает экзистенциальный страх погружения в «ничто».
Единственный выход из этого состояния – стереть свою личность чтобы заново возродится новой личностью. Этот путь я описывал как практику личностного умирания. Только доведенное до конца личностное умирание открывает возможность возрождения личности в новом измерении жизненного бытия. Личностное умирание представляет собой свертывание всего своего существования до точки при полном отрешении не только от всего, что важно, но и от себя самого. Такое понимание, которое мужчина обретает в результате долгой духовной практики или в религиозном откровении, изначально присуще женщине и связано с особой женской интуицией перспективного понимания смерти. Клариса Эстес в своей книге «Бегущая с волками» раскрывает опыт смерти в женском мироощущении как путь выхода из небытия и возрождения к новой жизни.
Эта женская интуиция восходит к более древнему знанию, о котором повествуется в библейском мифе о грехопадении. Нарушение заповеди – это измена Адама и Евы первому завету с Богом, которое вело к деградации диалогического бытия человека и Бога. Перед людьми открылись две возможности – либо цепляться за невыносимую дальнейшую жизнь людей в раю, либо пройти до конца путь изгнания из рая и ниспадения в земную историю для нового возрождения.
Полнота спасения человека осуществляется в его восхождении по отологическим уровням бытия через личное обещание Богу – завет, однако, измена постоянно отбрасывает человека назад, отдаляя его от спасения. Поэтому путь возрождения проходит через смерть. Чтобы спасти людей Христу также пришлось пройти через смерть, вызванную изменой, и лишь через полное Его умирание осуществилось воскресение.
В связи с этим у меня возникла догадка. Полнота спасения достигается лишь в вечности, куда человек восходит, задавая новое измерение диалогического бытия. Вечность включает в себя все возможные измерения диалога и разные варианты проживания человеком собственной жизни. Однако измена свертывает существование человека до точки, выбрасывая из вечности. Человек из этой отправной точки каждый раз заново начинает новую жизнь, пытаясь войти в вечное бытие, из которого его вновь выбрасывает измена. Каждая из таких попыток – земная жизнь человека, представляющая собой еще одно отражение в неполноценном временном состоянии его вечной жизни.
