Этический сатанизм

Этическая позиция определяется на основе доминирующей ценности, которой руководствуется человек в своих поступках. Если это удовольствие, то гедонизм, если счастье, то эвдемонизм, если польза, то утилитаризм и т.д. Если человек опровергает определенного рода ценности, то это цинизм, а если любые, то нигилизм. Однако отсутствует название для такой этической позиции, когда человек ориентируется в своих поступках на само зло. Очевидно, эта позиция настолько чужда человеческой природе, что для нее даже специального слова не подобрали. Конечно, мне могут возразить, что эта позиция – не этическая, однако я имею в виду вовсе не отсутствие этической позиции, а вполне определенную ориентацию на ценность, которая воплощается в поступках. Только эта ценность не благо, а зло. Я предлагаю называть эту позицию этическим сатанизмом. Именно сатанизмом, потому что в основе этой позиции лежит чуждая человеку иррациональная мотивация. Разумеется, я отличаю этический сатанизм от сатанизма религиозного или метафизического, так как речь идет только о поступках, а не о Сатане.

Поскольку стремление к злу самому по себе не связано с человеческой природой, то человек (если, конечно, он не является адептом религиозного сатанизма), как правило, стремится рационализировать это стремление и оправдать поступки, которые несут зло, той или иной необходимостью. И действительно, зло, которое творится в силу рациональной мотивации, еще не свидетельствует о сатанизме, ибо это человеческое злодеяние. Однако оно переходит в сатанизм, когда человек, видя ошибочность или иллюзорность своих мотиваций, вместо того чтобы остановиться, начинает творить еще больше зла.

Например, Ленин, как настоящий злодей, использовал классовую ненависть для захвата власти. Поскольку властолюбие – это человеческое качество, то и всякое рационально обоснованное злодейство тоже является человеческим. Однако жестокость большевиков носила иррациональный характер, ибо в таких масштабах не была нужна для удержания власти. Также и Гитлер вполне рационально использовал ненависть к евреям для захвата власти, но для ее дальнейшего удержания не было никакой необходимости в газовых печах. На этих примерах мы видим, как вполне человеческое рационально обоснованное злодейство переходит в иррациональный этический сатанизм.

Подобное мы наблюдаем и в новейшей истории. Провокации с взрывами домов и война в Чечне – злодеяния, которые рационально объяснимы, так как благодаря им Путин смог стать президентом. А вот бомбежка колон чеченских беженцев, которым не давали покинуть зону обстрела, носит иррациональный характер, ибо никак не связана с укреплением власти Путина. Я уверен, что и Путин, и Лукашенко вполне рационально объясняют для себя то, что они творят. Однако эти объяснения – лишь защитный механизм от травмирующей ситуации, связанной с пониманием того, что они давно переступили грань человеческого и перешли на позицию этического сатанизма.

Перепроверяю, не впал ли я сам в конспирологию

Наблюдая за сторонниками теории заговора, я размышляю о том, что кому-то казался таким же, когда говорил об ответственности ФСБ за взрывы домов. Поэтому перепроверяю по этапам, как у меня формировалось понимание. Может я, действительно, заблуждаюсь и где-то впал в конспирологию?

1. Вначале, когда я услышал о терактах, сразу подумал о причастности Басаева или Хаттаба. Все-таки уже шли бои, и Басаев угрожал терактами. Подозревать Масхадова я не мог по многим причинам. Подозревать Кремль у меня не было никаких оснований.

2. Затем Басаев заявил о непричастности чеченцев к терактам. Но ведь бессмысленно запугивать терактами, если сам боишься взять за них ответственность. Значит, цель терактов была в чем-то другом. На этом этапе я стал говорить о том, что обвинять кого-то преждевременно.

3. Впоследствии теракты использовались как повод для вторжения в Чечню, но при этом российские власти не назвали никого конкретно, кто мог быть ответствен за теракт (и так до сих пор). Допустим, что виновата конкретная группировка. В Чечне невозможно скрыть, что несколько десятков людей куда-то тайно уехали, а если бы об этом знали чеченцы, то знала бы и российская агентура. На этом этапе я стал говорить, что у меня нет доказательств, но есть стойкое подозрение, что к терактам причастны именно российские спецслужбы.

4. Провал теракта в Рязани скрыть было невозможно, все подробности открыто обсуждались в СМИ. Во всем мире считается, если преступников поймали с поличным на месте преступления, то это и есть доказательство их преступления. Дабы отвести обвинения от ФСБ, было выдвинуто две версии. Первая, официальная, что это были учения. Однако такого рода учения в России просто технически невозможны. Вторая – от Латыниной, будто ФСБ хотело выслужиться, имитируя раскрытие псевдотеракта. Даже если и так, дело о его организации так и повисло бы. Кроме того, зачем московскому ФСБ стараться ради рязанского, которого даже в известность не поставили? Ну а если даже такие защитники ФСБ не смогли ничего внятного придумать, значит, вполне можно ссылаться на этот факт как на решающее доказательство причастности ФСБ.

5. Закончилось дело убийством всех, кто расследовал теракты. Однако Литвиненко успел выпустить свою книгу. Большую часть фактов я проверить не могу, но один, наиболее убедительный, неоспорим. Председатель Думы Г. Селезнев действительно сообщил на заседании Думы о подрыве не того дома, который в тот момент пострадал, а того, который взорвали спустя некоторое время.

На каждом этапе я старался не утверждать того, чего не мог знать. Если у меня были подозрения или внутренне убеждение, я так и говорил, что доказательств у меня пока нет, но я надеюсь, что со временем они появятся.