Претендует ли религия на тотальный дискурс?

На одном из заседаний дискуссионного клуба круглого стола «Межрелигиозный диалог» мы обсуждали возможность межрелигиозного диспута. Главное возражение против самой возможности диспута состоит в том, что всякая религия претендует на «тотальный дискурс». Это означает, что в каждой религии дается целостное объяснение практически всему, поэтому и оснований для обсуждения каких-либо альтернативных позиций или точек зрения нет. В силу этого любой диспут между конфессиями становится бессмысленным.

Однако это мнение ошибочно. Всякая система, претендующая на тотальный дискурс, не в состоянии пережить столкновение с чем-то, что не находит в ней объяснения. В этом случае приходится тотально отказываться от всей системы в целом.

Наука не может описывать то, что не входит в ее предметную область, поэтому не претендует на тотальность описания и развивается независимо от наличия научно необъяснимых событий, фактов или позиций. Хотя философия, в отличие от науки, способна бесконечно расширять собственную предметную область, однако и в этом случае дискурс не носит тотального характера, так как развитие философии обеспечивается проблематизацией ее собственных исходных предпосылок, что предполагает постоянный выход за границы сложившихся систем объяснения.

В отличие от науки и философии мифология снимает проблематизацию путем соотнесения реальности с обобщающим мифологическим смыслом, не отставляя ничего непонятного или не осмысленного. Это придает дискурсу мифологии тотальный характер, что имеет и свою цену: всякое столкновение с необъяснимым событием разрушает всю мифологическую систему в целом, и поэтому приходится заново создавать новую мифологию, которая может жить только до следующего столкновения с необъяснимым.

Если бы религия претендовала на тотальный дискурс, то постоянно разрушалась бы при встрече с новыми реалиями жизни. На самом деле разрушается не религия, а мифология, которую религия может включать в себя, а может обходиться и без нее. Например, христианство отказалось от геоцентрического объяснения мира, и хотя данная религиозная мифология ушла в прошлое, сама же религия от этого никак не пострадала.

Задача мифологии – дать осмысление эмпирической жизни, но если это осмысление чем-либо человека не устраивает, то никакой трагедии нет, если он обратится к иному мифологическому осмыслению. Однако религия дает такое понимание пути спасения (освобождения), которое не должно зависеть от способа осмысления эмпирической жизни. (Чтобы меньше писать, отсылаю к трактовке различия между религией и мифологией у А.Ф. Лосева в «Диалектике мифа»). Поэтому вечный и абсолютный характер религиозного откровения относится исключительно к пути спасения, а не к представлениям о мире или системам морали, которые хотя и понимаются в соответствии с религиозным откровением, но это понимание на протяжении истории может изменяться.

Смысл религиозной мифологии в том, чтобы соотнести исторически изменчивое понимание мира с вечным религиозным откровением, но сама эта соотнесенность имеет не вечный, но историчный характер. При этом религия может иметь свою религиозную мифологию, а может и не иметь ее. В любом случае онтологическая истина вечного религиозного откровения не зависит от того, выражается ли она в исторически изменчивой форме религиозной мифологии или нет.

Кризис религиозного мировоззрения начинается именно тогда, когда происходит подмена религиозного откровения религиозной мифологией. В результате этой подмены многим исторически обусловленным религиозным предрассудкам приписывается характер религиозного откровения, что вызывает когнитивный диссонанс у людей, искренне стремящихся к вере. Что, собственно мы и наблюдаем в настоящий момент.