![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
7 октября 2021, фейсбук
Николай Карпицкий
Среди парадигмальных текстов, лежащих в основании духовных традиций других культур, на меня наиболее повлияли:
Брихадараньяка упанишада
Бхагавад-гита
Дао дэ цзин
Сутра о золотом льве (Фа Цзан)
В праве ли я ли я их комментировать? С одной стороны адепты религиозных традиций пытаются установить свою монополию на интерпретацию, а с другой стороны такую же монополию пытаются установить ученые специалисты – историки, филологи, востоковеды. В прочтении адептов священный текст раскрывается как сила, формирующая их духовную традицию, а в прочтении ученых – как памятник, позволяющий изучать культуру. Однако я не адепт и не ученый, и для меня такой текст расширяет личное восприятие, открывает новые ассоциации и смыслы, формируя парадигму миропонимания.
Подход адепта – жить в самом тексте, иначе говоря, в парадигме мировосприятия священного текста. Подход ученого – изложить результаты изучения текста как внешнего объекта в обоснованных и проверяемых суждениях. Мой же подход философский – задать боле широкий контекст понимания текста, чтобы соотнести его и с собой и с другими личностями, необязательно адептами определенной духовной традиции. Претендующие на монополию ученые и религиозные адепты скажут, что я фантазирую, когда ищу новые контексты понимания. Однако я думаю, что только так можно выразить жизнь текста, который способен влиять на людей независимо от их культурной принадлежности. Признать, что текст обладает силой только внутри какой-то одной духовной традиции, значит заведомо признать его беспомощным, т.е. не обладающим собственной силой оказывать влияние на кого бы то ни было.
Дмитрий 'Данди' Угай
Религиозная традиция не устанавливает монополии на интерпретацию, по крайней мере в современном обществе: у неё нет никаких инструментов, чтобы это сделать. Но традиция может задать правила дискурса и онтологические принципы, чтобы определить себя. Каждый, кто присоединяется к традиции, делает это сознательно и добровольно. Внутри традиции обычно есть достаточно места для творчества. Впрочем, это зависит от традиции. Однако каждый может создать свою собственную интерпретацию священного текста и основать новую традицию. Она будет существовать до тех пор, пока найдутся те, кому это интересно.
Дмитрий 'Данди' Угай
Любая интерпретация все равно значима для некоторой группы людей и может потерять такое значение для другой группы. Не бывает, видимо, такой интерпретации, которая была бы приемлема для всех сразу. Интерпретация может претендовать на независимость и универсальность, но с практической точки зрения такая независимость и универсальность её отражает представления об этом тех, кому она кажется правильной. Вопрос выбора той или иной интерпретации в конце концов сводится к личным предпочтениям и отражает богатство личностных стратегий осмысления мира.
Николай Карпицкий
Может ли в священном тексте быть что-то априорное, что значимо для людей, независимо от того, в какой интерпретации они его читают? Можно ли это априорное понимание вынести за рамки собственной религиозной традиции?
Дмитрий 'Данди' Угай
Не знаю! я лично не верю в априоризм - это ведь просто завуалированный догмат той или иной религии.
Может быть, не обязательно догмат, но некоторый набор предпосылок, который предлагается принять так или иначе без критики.
Кажется разумным не объявлять инакомыслящего смертельным врагом, не посылать его в вечный ад, не призывать на него проклятья. Но в иные теологические системы прямо вмонтированы подобные выводы, и устранить их невозможно без нарушения стройности самих этих систем и без причинения беспокойства их сторонникам...
Например, Свидетелям Иеговы запрещено проводить обсуждения Писания совместно с инославными. Это для них вопрос вечной жизни. Даже во время недавних гонений другие конфессии предлагали обсудить общие проблемы и разработать совместную тактику поведения, но этого не случилось. Для них вечная жизнь важнее спокойствия и благополучия в земном мире. Это логично, последовательно, честно и, к сожалению, безнадёжно. Стать более открытым для общения можно только отказавшись от своей веры, через серьёзную перестройку своей личности
Николай Карпицкий
Да, я сталкивался с подобной претензией на монополию понимания и среди адептов,и среди ученых. Один вайшнав сказал мне, что все комментарии, кроме комментария Прабхупады, искажают Бхагавад-гиту. И среди ученых слышал высказывания, что комментировать может узкий специалист в пределах ограниченного набора верифицированных суждений. В этом плане мне симпатична позиция христиан, согласно которой никто не вправе претендовать на единственно верную интерпретацию Библии. Априорное должно быть в текстах, но не в форме догмата или вероучения, а в какой-то силе, способной влиять и изменять человека, подталкивать его к чему-то.
Дмитрий 'Данди' Угай
Тот вайшнав, очевидно, мало осведомлён, поскольку помимо комментария А.Ч. Бхактиведанты Свами, существует и несколько других гаудия-вайшнавских комментариев, причём они могут расходиться в понимании отдельных стихов.
в гаудия-вайшнавизме считается, что компетентный толкователь может пролить новый свет на общепринятые места из писаний. Но для того, чтобы его толкования вызвали широкий интерес в религиозном мире, он должен отвечать довольно строгим требованиям и во всяком случае иметь очень высокую репутацию.
Существует противоборство количественных и качественных тенденций. Расширение проповеди с неизбежностью ведёт к появлению большого числа малокомпетентных толкователей и понижению критериев качества доносимых истин. С другой же стороны баррикад сами гуру, учителя могут подвергаться опасности фетишизации и впадания в самоуспокоенность и начинают подвергаться критике. Обеспечить стабильный и спокойный духовный рост сейчас представляется невозможным. Жизнь каждого практикующего подвергается драматическим изменениям. Многие быстро сгорают от такой жизни.
для гаудия-вайшнавов крайне важен институт гуру. С его упразднением гадуия-вайшнавизм превратится в нечто подобное сикхизму и утратит свою специфику, которая привлекает людей именно к этому учению. Демократизация фигуры духовного учителя уничтожит гаудия-вайшнавизм на корню, как, впрочем, и искусственная фетишизация. Итак, наиболее актуальной задачей является поиск пути между крайностями с приоритетом на сохранении и продолжении парампары, поддержания аутентичности её послания. Такой аутентичности нельзя добиться, просто запретив все источники, кроме, например, книг и лекций Прабхупады. Он должен быть понят в контексте всей парампары, его толкователи должны считаться и с другими подходами, практиками, идеями. Важно сформировать класс профессиональных теологов, хранителей подлинного Учения. Этим теологам нужно быть достаточно эрудированными и обладать трезвым и широким взглядом на развитие вайшнавизма. Верующую массу следует убедить в важности теологии, в том, что это не просто какое-то непрактичное и непригодное в жизни занятие, а самое важное служение в духовной жизни. Не стоит забывать, что при основании Гаудия Матха именно сиддханте (теологии) уделялось первостепенное значение и все остальные задачи были подчинены этой главной. Нужны люди, готовые самоотверженно принять такое служение и посвятить ему всю свою жизнь.
личность гуру не является самодовлеющей. Гуру представляет сиддханту, послание своей сампрадаи. Только в том случае, если он делает это хорошо и компетентно, он может достойно соответствовать своему статусу. Эта компетентность не академического характера. Современная академическая наука не предполагает теологии и скорее сопротивляется теологизации. Приходится формулировать результаты в терминологии автономной рефлексии, независимого мнения, даже если это и не так. Нельзя сейчас в науке сослаться на священный авторитет. В этом нет изъяна для самой науки: у неё своя логика развития и не представляется возможным обратить её историю вспять, к средневековым истокам. Но изменения в научном мире не должны влиять на содержание истин, передаваемых по парампаре, истин вечной, неизменной природы. Нужно заботиться о хранении и распространении богоявленной Истины в первую очередь, невзирая ни на что. Иначе парампары не останется. Такая мысль стала краеугольным камнем Гаудия Матха. Он держится на тех, кто предан Истине, полученной от своего гуру. Таких всегда немного, и им приходится труднее всего. Этот круг нужно укреплять и расширять.
Николай Карпицкий
Среди парадигмальных текстов, лежащих в основании духовных традиций других культур, на меня наиболее повлияли:
Брихадараньяка упанишада
Бхагавад-гита
Дао дэ цзин
Сутра о золотом льве (Фа Цзан)
В праве ли я ли я их комментировать? С одной стороны адепты религиозных традиций пытаются установить свою монополию на интерпретацию, а с другой стороны такую же монополию пытаются установить ученые специалисты – историки, филологи, востоковеды. В прочтении адептов священный текст раскрывается как сила, формирующая их духовную традицию, а в прочтении ученых – как памятник, позволяющий изучать культуру. Однако я не адепт и не ученый, и для меня такой текст расширяет личное восприятие, открывает новые ассоциации и смыслы, формируя парадигму миропонимания.
Подход адепта – жить в самом тексте, иначе говоря, в парадигме мировосприятия священного текста. Подход ученого – изложить результаты изучения текста как внешнего объекта в обоснованных и проверяемых суждениях. Мой же подход философский – задать боле широкий контекст понимания текста, чтобы соотнести его и с собой и с другими личностями, необязательно адептами определенной духовной традиции. Претендующие на монополию ученые и религиозные адепты скажут, что я фантазирую, когда ищу новые контексты понимания. Однако я думаю, что только так можно выразить жизнь текста, который способен влиять на людей независимо от их культурной принадлежности. Признать, что текст обладает силой только внутри какой-то одной духовной традиции, значит заведомо признать его беспомощным, т.е. не обладающим собственной силой оказывать влияние на кого бы то ни было.
Дмитрий 'Данди' Угай
Религиозная традиция не устанавливает монополии на интерпретацию, по крайней мере в современном обществе: у неё нет никаких инструментов, чтобы это сделать. Но традиция может задать правила дискурса и онтологические принципы, чтобы определить себя. Каждый, кто присоединяется к традиции, делает это сознательно и добровольно. Внутри традиции обычно есть достаточно места для творчества. Впрочем, это зависит от традиции. Однако каждый может создать свою собственную интерпретацию священного текста и основать новую традицию. Она будет существовать до тех пор, пока найдутся те, кому это интересно.
Дмитрий 'Данди' Угай
Любая интерпретация все равно значима для некоторой группы людей и может потерять такое значение для другой группы. Не бывает, видимо, такой интерпретации, которая была бы приемлема для всех сразу. Интерпретация может претендовать на независимость и универсальность, но с практической точки зрения такая независимость и универсальность её отражает представления об этом тех, кому она кажется правильной. Вопрос выбора той или иной интерпретации в конце концов сводится к личным предпочтениям и отражает богатство личностных стратегий осмысления мира.
Николай Карпицкий
Может ли в священном тексте быть что-то априорное, что значимо для людей, независимо от того, в какой интерпретации они его читают? Можно ли это априорное понимание вынести за рамки собственной религиозной традиции?
Дмитрий 'Данди' Угай
Не знаю! я лично не верю в априоризм - это ведь просто завуалированный догмат той или иной религии.
Может быть, не обязательно догмат, но некоторый набор предпосылок, который предлагается принять так или иначе без критики.
Кажется разумным не объявлять инакомыслящего смертельным врагом, не посылать его в вечный ад, не призывать на него проклятья. Но в иные теологические системы прямо вмонтированы подобные выводы, и устранить их невозможно без нарушения стройности самих этих систем и без причинения беспокойства их сторонникам...
Например, Свидетелям Иеговы запрещено проводить обсуждения Писания совместно с инославными. Это для них вопрос вечной жизни. Даже во время недавних гонений другие конфессии предлагали обсудить общие проблемы и разработать совместную тактику поведения, но этого не случилось. Для них вечная жизнь важнее спокойствия и благополучия в земном мире. Это логично, последовательно, честно и, к сожалению, безнадёжно. Стать более открытым для общения можно только отказавшись от своей веры, через серьёзную перестройку своей личности
Николай Карпицкий
Да, я сталкивался с подобной претензией на монополию понимания и среди адептов,и среди ученых. Один вайшнав сказал мне, что все комментарии, кроме комментария Прабхупады, искажают Бхагавад-гиту. И среди ученых слышал высказывания, что комментировать может узкий специалист в пределах ограниченного набора верифицированных суждений. В этом плане мне симпатична позиция христиан, согласно которой никто не вправе претендовать на единственно верную интерпретацию Библии. Априорное должно быть в текстах, но не в форме догмата или вероучения, а в какой-то силе, способной влиять и изменять человека, подталкивать его к чему-то.
Дмитрий 'Данди' Угай
Тот вайшнав, очевидно, мало осведомлён, поскольку помимо комментария А.Ч. Бхактиведанты Свами, существует и несколько других гаудия-вайшнавских комментариев, причём они могут расходиться в понимании отдельных стихов.
в гаудия-вайшнавизме считается, что компетентный толкователь может пролить новый свет на общепринятые места из писаний. Но для того, чтобы его толкования вызвали широкий интерес в религиозном мире, он должен отвечать довольно строгим требованиям и во всяком случае иметь очень высокую репутацию.
Существует противоборство количественных и качественных тенденций. Расширение проповеди с неизбежностью ведёт к появлению большого числа малокомпетентных толкователей и понижению критериев качества доносимых истин. С другой же стороны баррикад сами гуру, учителя могут подвергаться опасности фетишизации и впадания в самоуспокоенность и начинают подвергаться критике. Обеспечить стабильный и спокойный духовный рост сейчас представляется невозможным. Жизнь каждого практикующего подвергается драматическим изменениям. Многие быстро сгорают от такой жизни.
для гаудия-вайшнавов крайне важен институт гуру. С его упразднением гадуия-вайшнавизм превратится в нечто подобное сикхизму и утратит свою специфику, которая привлекает людей именно к этому учению. Демократизация фигуры духовного учителя уничтожит гаудия-вайшнавизм на корню, как, впрочем, и искусственная фетишизация. Итак, наиболее актуальной задачей является поиск пути между крайностями с приоритетом на сохранении и продолжении парампары, поддержания аутентичности её послания. Такой аутентичности нельзя добиться, просто запретив все источники, кроме, например, книг и лекций Прабхупады. Он должен быть понят в контексте всей парампары, его толкователи должны считаться и с другими подходами, практиками, идеями. Важно сформировать класс профессиональных теологов, хранителей подлинного Учения. Этим теологам нужно быть достаточно эрудированными и обладать трезвым и широким взглядом на развитие вайшнавизма. Верующую массу следует убедить в важности теологии, в том, что это не просто какое-то непрактичное и непригодное в жизни занятие, а самое важное служение в духовной жизни. Не стоит забывать, что при основании Гаудия Матха именно сиддханте (теологии) уделялось первостепенное значение и все остальные задачи были подчинены этой главной. Нужны люди, готовые самоотверженно принять такое служение и посвятить ему всю свою жизнь.
личность гуру не является самодовлеющей. Гуру представляет сиддханту, послание своей сампрадаи. Только в том случае, если он делает это хорошо и компетентно, он может достойно соответствовать своему статусу. Эта компетентность не академического характера. Современная академическая наука не предполагает теологии и скорее сопротивляется теологизации. Приходится формулировать результаты в терминологии автономной рефлексии, независимого мнения, даже если это и не так. Нельзя сейчас в науке сослаться на священный авторитет. В этом нет изъяна для самой науки: у неё своя логика развития и не представляется возможным обратить её историю вспять, к средневековым истокам. Но изменения в научном мире не должны влиять на содержание истин, передаваемых по парампаре, истин вечной, неизменной природы. Нужно заботиться о хранении и распространении богоявленной Истины в первую очередь, невзирая ни на что. Иначе парампары не останется. Такая мысль стала краеугольным камнем Гаудия Матха. Он держится на тех, кто предан Истине, полученной от своего гуру. Таких всегда немного, и им приходится труднее всего. Этот круг нужно укреплять и расширять.
