![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Смена социальных парадигм сопровождается всплеском ксенофобии и войнами. Людям страшно, когда разрушается их привычный образ жизни, и они оказываются в чужом и непонятном мире. Большинство впадает в прострацию, но если даже один из ста человек под влиянием страхов примет деструктивную мифологию универсального врага, разрушительные социальные течения приведут общество к катастрофе.
При переходе от средневековой социальной парадигмы к новоевропейской Европу захлестнула охота на ведьм и разразилась общеевропейская религиозная война. Сейчас нечто подобное происходит на Ближнем Востоке. В ситуации, когда человек не успевает адаптироваться к быстро меняющемуся миру, происходит актуализация архетипа универсального врага, в соответствии с которым люди готовы воевать ради сохранения традиционного образа жизни. Это ведет к войне архаичного общества с тем, что идёт ему на смену.
Но всё дело в том, что центр этого нового движения – Запад – фактически недосягаем. Более того, Запад старается максимально минимизировать своё участие в ближневосточных войнах. В результате получается, что энергия разрушения есть, а направить ее на врага невозможно, поэтому она обращается внутрь себя. Происходит перенос врага на того, кто оказался ближе. Так архетип универсального врага возрождает древнюю вражду между суннитами и шиитами. К сожалению, маленькая Сирия, на территории которой Запад не решился вовремя затушить пожар войны, превратилась в площадку мирового противостояния двух непримиримых течений ислама.
Как и на Ближнем Востоке, также и России большинство населения стремится вернуться к более понятному архаичному укладу. Их пугает переход к новому образу жизни, основанному на индивидуальной ответственности, и это актуализирует мифологический архетип универсального врага, который ассоциируется с Америкой. Популярность Путина объясняется тем, что он превратился в эгрегора, концертирующего в себе разрушительную психическую энергию людей, высвобождаемую пробудившимся архетипом универсального врага. Отсюда же и популярность идеи мировой войны России с Западом. В массовом сознании эта идея актуальна, несмотря на её абсурдность – не бывает мировой войны одной страны со всем миром. Если и можно говорить об угрозе мировой войны, то эта угроза глобальной войны между суннитами и шиитами, куда Россия, в отличие от Запада, всеми силами стремится встрять, ибо её участие в войне требует утвердившаяся мифология универсального врага.
Долгое время коррупция камнем на шее тянула Украину в архаическое прошлое. При этом архетип универсального врага тоже латентно присутствует в украинском сознании. Однако актуализацию этого архетипа можно предотвратить, и достигается это путем нового ценностного самоопределения. Революция Достоинства 2014 г. поставила людей перед необходимостью нового ценностного выбора, либо назад в архаическое прошлое дорогой ксенофобии, либо принятие на себя исторической ответственности за будущее. Это ценностное самоопределение, вызванное революционной ситуацией, привело к формированию новой европейской гражданской нации. Именно этот ценностный выбор и вызвал всплеск агрессии архаического сознания, вылившегося в войну России против Украины.
С одной стороны, в Украине еще слабы институты гражданского общества, а в политической жизни преобладают старые силы, но с другой стороны есть признаки зрелости гражданского сознания. Во-первых, это добровольческое и волонтерское движение, которое спасло страну, когда она еще не имела армии, чтобы защитить себя от вторжения. Во-вторых, это отсутствие в общественной жизни этнического национализма, который возникает всегда, когда архаическое общество подвергается внешней агрессии.
При переходе от средневековой социальной парадигмы к новоевропейской Европу захлестнула охота на ведьм и разразилась общеевропейская религиозная война. Сейчас нечто подобное происходит на Ближнем Востоке. В ситуации, когда человек не успевает адаптироваться к быстро меняющемуся миру, происходит актуализация архетипа универсального врага, в соответствии с которым люди готовы воевать ради сохранения традиционного образа жизни. Это ведет к войне архаичного общества с тем, что идёт ему на смену.
Но всё дело в том, что центр этого нового движения – Запад – фактически недосягаем. Более того, Запад старается максимально минимизировать своё участие в ближневосточных войнах. В результате получается, что энергия разрушения есть, а направить ее на врага невозможно, поэтому она обращается внутрь себя. Происходит перенос врага на того, кто оказался ближе. Так архетип универсального врага возрождает древнюю вражду между суннитами и шиитами. К сожалению, маленькая Сирия, на территории которой Запад не решился вовремя затушить пожар войны, превратилась в площадку мирового противостояния двух непримиримых течений ислама.
Как и на Ближнем Востоке, также и России большинство населения стремится вернуться к более понятному архаичному укладу. Их пугает переход к новому образу жизни, основанному на индивидуальной ответственности, и это актуализирует мифологический архетип универсального врага, который ассоциируется с Америкой. Популярность Путина объясняется тем, что он превратился в эгрегора, концертирующего в себе разрушительную психическую энергию людей, высвобождаемую пробудившимся архетипом универсального врага. Отсюда же и популярность идеи мировой войны России с Западом. В массовом сознании эта идея актуальна, несмотря на её абсурдность – не бывает мировой войны одной страны со всем миром. Если и можно говорить об угрозе мировой войны, то эта угроза глобальной войны между суннитами и шиитами, куда Россия, в отличие от Запада, всеми силами стремится встрять, ибо её участие в войне требует утвердившаяся мифология универсального врага.
Долгое время коррупция камнем на шее тянула Украину в архаическое прошлое. При этом архетип универсального врага тоже латентно присутствует в украинском сознании. Однако актуализацию этого архетипа можно предотвратить, и достигается это путем нового ценностного самоопределения. Революция Достоинства 2014 г. поставила людей перед необходимостью нового ценностного выбора, либо назад в архаическое прошлое дорогой ксенофобии, либо принятие на себя исторической ответственности за будущее. Это ценностное самоопределение, вызванное революционной ситуацией, привело к формированию новой европейской гражданской нации. Именно этот ценностный выбор и вызвал всплеск агрессии архаического сознания, вылившегося в войну России против Украины.
С одной стороны, в Украине еще слабы институты гражданского общества, а в политической жизни преобладают старые силы, но с другой стороны есть признаки зрелости гражданского сознания. Во-первых, это добровольческое и волонтерское движение, которое спасло страну, когда она еще не имела армии, чтобы защитить себя от вторжения. Во-вторых, это отсутствие в общественной жизни этнического национализма, который возникает всегда, когда архаическое общество подвергается внешней агрессии.
